Актуальность и востребованность темы диссертации. Исследования геномного разнообразия популяций человека, сценариев формирования его генофонда являются одними из перспективных направлений современной генетики. Стремительный прогресс в этой области знаний позволил определить основные пути заселения континентов человеком. Особенно интересным в этом направлении представляется изучение народов Центральной Азии (ЦА), так как по своему географическому положению Центральная Азия является связующим звеном между Европой и Азией. Согласно историко-этнографическим и археологическим исследованиям, данный регион играл важную роль в древнем формировании и расселении предков современного человека по Евразии. Однако информация о народах Центральной Азии даже по «классическим» генетическим маркерам носит случайный, фрагментарный характер, и требует дополнительных масштабных исследований. Поэтому чрезвычайно важно обобщить и дать комплексную оценку новым и накопленным ранее данным о генофонде населения Центральной Азии, поскольку практически отсутствуют работы по комплексному анализу генофонда народов данного региона как сложной популяционной системы.
При изучении генетической структуры популяций человека используются различные подходы, позволяющие получить представление о подразделенности популяций, характере генетических взаимоотношений между ними. Среди последних важное место занимают подходы, основанные на оценке генетических расстояний между популяциями с последующим их анализом с помощью методов многомерной статистики. Для получения еще более наглядной картины взаимосвязей между популяциями по дендрограммам составляется «генетический ландшафт» местности, где описание генетической структуры популяций проводится с помощью эквидистантных фигур, последовательно объединяющих популяции в соответствии с их генетическими расстояниями друг от друга и создающих, таким образом, генетический ландшафт. Данный подход является не только инструментом для выделения границ элементарных популяций, но и может эффективно использоваться для определения границ и размеров популяции как естественноисторической единицы.
Мультигенетический ландшафт - это совокупность различных генетических систем, характерных для региона и этносов, которые, в свою очередь, располагают своим географическим ареалом, своими географическими и историко-культурными границами. Сквозь эти условные границы проходят потоки генов, но они менее интенсивны, чем в пределах границ ареала. Данные ограничения неоднозначны и изменчивы, но при этом абсолютно реальны. Выявить их можно, изучая, например, структуру брачных миграций. Поэтому антропогенез разных популяций неизбежно отличается друг от друга. Этногенетический состав имеет свойство меняться с течением времени, из поколения в поколение, а значит, есть необходимость в понимании структуры генофонда не только на данный момент времени, но и в изучении генетических процессов, которые формируют и реформируют генофонд. В связи с этим, изучение мультигенетических ландшафтов плотно соприкасается с демографией, медико-генетической экологией, антропологией, этнологией, археологией и историей народов, то есть с целым рядом сфер не только естественного, но и гуманитарного знания.
Изучение геномного разнообразия имеет значение не только для решения вопросов происхождения и генетической истории различных этносов, но также является основой для молекулярной эпидемиологии наследственных и мультифакторных заболеваний. Каждый регион характеризуется определенным набором наиболее распространенных, генетически детерминированных болезней. Для понимания причин распространенности тех или иных заболеваний в различных регионах, а также для разработки подходов ранней ДНК-диагностики и эффективной профилактики, первоначально необходимо проведение популяционных исследований, определяющих развитие заболевания.
Целью исследования является осуществить комплексную характеристику структуры генофонда коренных народов Центральной Азии, изучить их демографические, филогенетические и эволюционные особенности путем анализа генетического разнообразия мтДНК, Y-хромосомных (NRY), аутосомных, Х-хромосомных микросателлитов и иммуногенетических вариантов Helicobacter pylori (H.pylori) и вируса гепатита В (HBV).
В соответствии с поставленной целью решались следующие задачи исследования:
охарактеризовать иммуногенетические варианты H.pylori и HBV, выделенные у пациентов, живущих на территории Центральной Азии, с последующим сравнительным филогенетическим анализом региональных вариантов H.pylori и HBVс таковыми в других регионах мира;изучить генетическое разнообразие и степень генетической дифференциации популяций Центральной Азии по данным классических популяционно-генетических объектов - полиморфизмов мтДНК, NRY, аутосомных и Х-хр. маркеров;
оценить вклад западно-, и восточно-евразийских линий популяционного наследования в генофонд популяций Центральной Азии на региональном, этническом, суб-этническом уровнях и уровне элементарных популяций;
изучить характер взаимоотношений популяций региона по генетическому разнообразию мтДНК, аутосомных, Х-хр. и NRY маркеров с учетом этнографических, социальных и лингвистических данных;
провести оценку секс-специфической генетической структуры и социальной организации по данным полиморфизмов мтДНК, NRY, Х-хр. и аутосомных маркеров в регионе;
установить древние пути миграций и сценарии формирования народов ЦА по данным полиморфизмов мтДНК, NRY, аутосомных и Х-хр. маркеров и иммуногенетических вариантов Н. pylori и HBV-,
путем сравнительного анализа всех изученных популяционногенетических параметров провести оценку этногенетического положения изученных популяций Центральной Азии в системе генофондов Евразии и мира в целом.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
впервые проведено исследование структуры генофонда 26 популяционных групп 6 народов Центральной Азии как целостной популяционной системы с использованием широкого спектра генетических объектов;
впервые дана оценка информативности каждого типа генетических объектов и на основании данных об изменчивости линий изученных генетических объектов в популяциях Центральной Азии получены детальные характеристики структуры генофонда коренного населения данного региона;
впервые комплексно определено соотношение западно- и восточноевразийских линий у народов Центральной Азии, проведены оценки уровня генетического разнообразия и степени генетической дифференциации популяций региона в целом;
впервые проведен филогенетический анализ мажорных гаплогрупп изученных генетических объектов;
впервые изучено положение народов Центральной Азии в системе генофондов популяций соседних регионов и Евразии в целом;
впервые у 6 этносов Центральной Азии изучены эволюционноадаптационные механизмы, необходимые в прогнозе формирования мультигенных патологий в регионе.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
1. H.pylori с территории Цен тральной Азии подобна изолятам Западной Европы и сформирована вкладом двух различных предковых популяций -генотипы Ancestral Europe 1 (доминирующий) и Ancestral Europe2, причем для АЕ1-генотипа Центрально-азиатский регион вероятно является источником. Н,pylori с территории Центральной Азии формирует отдельные группы кластеров: установлено близкое родство таджикских, узбекских штаммов и иранских изолятов с севера Ирана. Киргизские изоляты (генотипы hpEAsia, hpAsia2) оказались ближе к популяциям с территории Сибири.
2. Высокое разнообразие генотипов IIBVна территории Центральной Азии -4 генотипа (А, С, D, G). Филогенетический анализ центрально-азиатских IIBV-генотипов с вариантами из других регионов мира показал близкое родство доминирующего генотипа D1 (0,78) с вариантами вируса Европы, Ближнего Востока и Африки.
3. Показатели генетического родства ио NRY у казахов, туркменов, каракалпак Турткуля на уровне одного и того же рода были максимальными: 0,54 (/(p<0,001), 0,34 (/(p<0,01) и 0,77 (/(p<0,001), соответственно. Коэффициенты родства на уровне клана для казахов, туркменов, каракалпак Кунграда, узбеков и каракалпак Турткуля были ниже: 0,30 (/(p<0,01); 0,21 (/(p<0,001) и 0,40 (/(p<0,001); 0,07 (/(p<0,05) и 0,09 (/(p<0,05), соответственно. На уровне племени эти показатели были негативными для всех тюркских популяций: -0,02 (/(p<0,05); -0,04 (/(p<0,001); -0,07 (р<0?01); -0,0011 (/(p<0,1) и -0,10 (/(p<0,01), соответственно.
4. Анализ HVS-1 мтДНК показал, что общий коэффициент уровня дифференциации для всех популяций был низкий: FST=0,013;p><0,0001. Уровень разнообразия между группами составил 0,6% (p><0,001) от общего уровня вариабельности. Показатель ген. различий между тюркскими и индоиранскими популяциями составил 0,55% (р<0,0283) от общей ген. вариабельности. Показатель ген. дифференциации на суб-этническом уровне был достоверно выраженнее в индоиранской группе (ZrST=0,0197; (p><0,001), чем среди тюркской (0,3%; (p>=0,10). Во всех популяциях в целом не обнаружено корреляции между генетическими и географическими дистанциями на глобальном уровне но мтДНК HVS-1: г= -0,00682,p>=0,502.
5. Анализ NRY показал, что уровень ген. дифференциации между этническими группами составил 5,6% (p><0,02); общая дифференциация между популяциями составила RST=0,186 (р<0,001). При комбинированном анализе, с учетом языковой принадлежности и образа жизни тюркских и индоиранских популяций, показатель ген. различий между двумя этими группами составил ~ 9,1%. Значения ген.дифференциации при сравнении на уровне этнос-этнос был чуть ниже, чем на уровне вну гри этносов: 5,6% - между этническими группами, 18,6%, и 13,7%. - между популяциями внугри этнической группы
6. Показатели гетерозиготности (H) и среднее число попарного различия (р) но мтДНК были высокими в скотоводческих популяциях (ср.H=0,99; ср.р=5,29) и в фермерских популяциях (ср.H=0,99; ср.р=5,32). Гетерозиготность (H) по NRY была ниже в скотоводческих группах, чем в аграрных - 0,86 и 0,99, соответственно (р<0,01). Номадные популяции демонстрируют более высокий уровень популяционной дифференциации (Rst) ио сравнению с фермерскими -0,19 и 0,06, соответственно (р<0,01). Показатели демографического роста (г) были ниже у скотоводческих популяций в сравнении с аграрными - 1,004 и 1,008, соответственно (р=0,056).
7. Уровень генетической дифференциации во всех этносах был выше по NRY в сравнении с мтДНК. У фермерских популяций не было выявлено значительной разницы в ген. дифференциации - FST (Y)=0,069 и FST(мтДНК)=0,034, тогда как среди патрилинейных номадных популяций уровень геноразнообразия был выше для мужской линии наследования – FST(Y)=0,177 и
FST (мтДНК)=0,010.Генетическое разнообразие популяционной структуры у патрилинейных скотоводов по аутосомным и X сцепленным маркерам составило: FST (A)=0,008 (0,006-0,010) и FST (X)=0,003 (0,001-0,006) (H0: FST(A)=FST(X); H1: FST(A)>FST(X); p=0,02). В билинейных фермерских популяциях различия аутосомных и Х-хромосомных маркеров были незначительными:FST (A)=0,014 (0,012-0,016) и FST(X) =0,013 (0,008-0,018 при p=0,36).
8. Анализ мтДНК показал, что возраст экспансии на территории Евразии(τw) значительно снижался с востока на запад (r=0,72; p<0,001). Возраст экспансии имел выраженную тенденцию к снижению с 30 тыс. лет на территории Китая до 17 тыс. лет в Западной Европе. Возраст экспансии в Центрально-азиатском регионе составил 26 тыс. лет. Результаты анализа экспансий по NRY также демонстрируют снижение генетического разнообразия с востока на запад Евразии (r=0,49; р<0,001). В Центральной Азии этот возраст составил 16 тыс. лет. Согласно результатам Batwing анализа NRY минимальный возраст происхождение узбекской популяции составляет 1232,71 лет (Ne=14088 (6765-23942); α=0,0108 (0,0065-0,0155)).
9. Пропорциональное распределение мультилокусных генетических вариаций среди этнических и лингвистических групп центрально-азиатских популяций показало, что более 98% всех вариаций были в пределах популяции (p<0,0001). Оценка этнической и языковой принадлежности при наблюдаемых вариациях показала достоверные соответствия - FCT=0,007; p<0,0001 и FCT=0,011; p<0,0001, соответственно. Не было найдено свидетельств географической изоляции в пределах каждой из тюркских и индоиранских групп популяций (p=0,363 иp=0,772, соответственно).
10. Анализ мультилокусного аллельного многообразия (AR) и гетерозиготности (He) показал различия между центрально азиатскими и другими популяциями и в аллельном многообразии (2 =105,29; d.f.=25; p<0,0001) и в гетерозиготности ( 2 =67,98; d.f.=25; p<0,0001).Дифференцированность популяций при мультилокусном анализе у населения Центральной Азии более выраженная, чем в других регионах Евразии: в европейских и ближневосточных группах попарная оценка FST варьировалась в пределах от – 0,011 до 0,015 и -0,008 – 0,021, соответственно; в восточноазиатских группах с -0,011 до 0.046; и наконец, в Центральной Азии эти показатели составили от -0,004 до 0,056. Гетерозиготность была значительно выше у индоиранской группы популяций, чем у тюркских (He=0,818 и He=0,787, соответственно; Z=-4.55; p<0,0001). Согласно мультилокусному анализу все 26 центрально-азиатских популяций незначительно, но достоверно различались (FST=0,015; CI99%=0,011-0,018; p<0,01).
В статье исследуются различия в подходах каждой страны Центральной Азии к региональному сотрудничеству. Были проанализированы инициативы, выдвинутые лидерами стран региона. Автор описывает особенности внешнеполитических концепций стран региона. Проанализированы факторы внешней политики стран Центральной Азии. Необходимость региональной интеграции была объяснена путем анализа эволюционных процессов, происходящих у соседей Узбекистана в Центральной Азии. Региональное сотрудничество основывается на понимании эволюции геополитических процессов в современном мире, где растет тенденция к выстраиванию международных, политических, экономических и иных отношений. Подчеркивается, что такой взгляд чрезвычайно актуален для современной Средней Азии, которая представляет собой звено, связанное между собой относительно разными древними локальными связями. Были рассмотрены некоторые факторы, разработка специального правового документа или концепции, раскрывающей перспективы направленные на усиление развития стран региона напрямую с соседями. Изучены выступления лидеров стран региона с трибун влиятельных международных организаций и форумов по созданию новой системы международных отношений в регионе. Были подчеркнуты основные региональные и международные инициативы государств Центральной Азии в области безопасности и развития. Проанализированы меры, принимаемые странами региона для решения приграничных проблем
В Х—ХII вв. в регионах Центральной Азии - Маварауннахре и Хорезме наблюдается бурный расцвет литературного творчества на арабском языке. В рукописных фондах всего мира, в том числе фондах нашей республики, хранятся десятки тысяч арабоязычных рукописей. Часть их выборочно изучена востоковедами. Вместе с тем количество пока еще неизученных рукописей очень велико и среди них рукописи, содержащие яркие произведения художественного творчества. Перевод исследование этих произведений с тем, чтобы донести до нашего народа сокровища духовно –эстетического наследия является ответственной и почетной задачей узбекских востоковедов. Настоящая статья посвящена вкладу великих мыслителей Центральной Азии в развитие арабоязычной литературы в X-XII вв., в становление её жанров и формирование основных тенденций. В статье проводится краткий обзор наиболее известных нам литературных памятников этого периода, отмечается их влияние на литературные процессы как в Центральной Азии ,так и во всём мусульманском мире. Богатая арабоязычная литература Маварауннахра и Хорезма способствовала культурному подъёму в этом регионе на первом этапе Восточного Ренессанса и дальнейшему развитию духовно-общественной мысли его народов. Великие мыслители Центральной Азии Абу Бакр аль-Хорезми, Ибн Сина, Махмуд аз-Замахшари и многие другие сочетали в своём творчестве научные изыскания с литературной деятельностью. Именно в этот период были созданы шедевры художественного наследия, выдающиеся литературные памятники. В статье также указываться на перспективы более углубленного изучения этого литературного наследия, как весомой части мировой литературы, всей общечеловеческой цивилизации. Комплексное изучение арабоязычного литературного наследия IX-XII вв. с одной стороны восполнит пробел в изучении литературных процесса этого периода . С другой стороны, хотя имеются некоторые шаги в этом направлении, перспективы изучения с литературоведческих позиций требуют более подробных исследований литературных процессов, содержательно-тематических категорий, поэтики произведений, жанрового своеобразия и других сторон, что позволит конкретно определить вклад литераторов Центральной Азии в развитие литературы не только мусульманского Востока, но и Запада.
В статье раскрываются особенности иранской политики в сфере образования в государствах Центральной Азии. Описаны действия Ирана по налаживанию взаимодействия в области образовательных и культурных проектов с государствами региона. Сделан обзор потенциалов Ирана в Центральной Азии в области применения «мягкой силы», в частности, развития публичной дипломатии и показаны примеры использования Тегераном данных ресурсов. Изучается реакция политических элит стран Центральной Азии на проводимую политику Тегерана. Анализируется динамика иранского присутствия на образовательном рынке в Центральной Азии. В частности, отмечается увеличение иранского присутствия на образовательном рынке Кыргызстана, а также относительного его уменьшения в Таджикистане в последние годы.
В статье исследованы сведения о взаимоотношениях между народами Центральной Азии и Китая в эпоху Тан, отраженные в письменных источниках периода У-дай «Цзю Тан шу» («Старая история Тан») и «Синь Тан шу» («Новая история Тан»). Династийная хроника «Цзю Тан шу» содержит 200 цзюаней (глав) и поэтапно рассказывает о событиях, не указывая некоторые детали. «Синь Тан шу» состоит из 225 цзюаней и существенно дополняет другой источник. Также, в статье рассматриваются причины ведении активной внешней политики китайских императоров по отношению к государству Центральной Азии. Кроме сведения о сочинениях, есть так же о авторе и редакторах, которые благодаря по политическим обстоятельством смогли реализовать данные исторические проекты. В источнике «Цзю Тан шу» больше уделялось на сведениях о взаимоотношениях танского государство с енисейскими кыргызами и уйгурами. Однако, есть сведения и других народах, но они по объему меньше. Эти взаимоотношения больше всего торгово-посольские, религиозные и культурные. Данные историко-географического характера о различных регионах Центральной Азии и Китая тоже нашли свое место на работе. Как утверждалось выше «Синь Тан шу» является новой и исправленной версии старой книги. Каждая опушенная деталь было освещенная и дополнено. Даты и термины заслуживают отдельное внимание по причине точных установлений и переводов. В отличии от предыдущей книги «Синь Тан шу» разделен на четкие части, в которых системно рассказывается о событиях косящиеся династии. Сведения о взаимоотношениях можно найти в двух главах, которые также свою очередь разделены на внутренние блоки. Кроме сведений о енисейских кыргызах, уйгурах и других тюркских народах, есть также сведения о сисцах и шивэйцах которые тоже играли огромную роль в формирования внешней политики Китая с народами Центральной Азии.
В статье изложена краткая историческая ретроспектива эволюции подходов к региональной интеграции новых независимых государств Центральной Азии. Особое внимание уделено новой политике Республики Узбекистан по укреплению атмосферы добрососедства в Центральной Азии, рассмотрению фундаментальных подходов ее политики по укреплению региональной интеграции. Приведены примеры формирования новых подходов к Центральной Азии в качестве единой региональной международной подсистемы со стороны отдельных внешних центров влияния.
В этой статье представлена «Новая политика в отношении Севера» правительства Мун Чжэ Ина (с мая 2017 г.) Республики Корея, а также разъясняются содержание и результаты Саммита государств Центральной Азии и Кореи 2019 г. (официальный визит Президента Кореи и премьер-министра в Центральную Азию), сотрудничество в Центральной Азии в рамках «Новой политики Севера». Анализируя важность дипломатии Саммита 2019 года в связи с Новой Северной политикой, можно сделать вывод о нескольких планах будущего сотрудничества Кореи и государств Центральной Азии.
В статье ниже дается краткое описание триады реформ латинизации в Центральной Азии. При этом особое внимание уделяется целям и интересам как политических элит, инициировавших языковые реформы, так и их сторонников и противников. В статье анализируется реализация языковой политики и переход на латиницу в Центральной Азии. Анализ этой проблемы показывает, что руководство Советского Союза преследует задачу перехода на латиницу, что противоречит политике «коренизации». Ярким подтверждением негативных последствий процессов в этой сфере стало поведение в Центральной Азии; они служат прекрасными индикаторами степени свободы или несвободы общества от государственного контроля и от манипулирования общественным мнением со стороны политических элит.
В монографии всесторонне рассматриваются вопросы трансформации мирового порядка в контексте процессов современного регионального строительства в Центральной Азии. Анализируются теоретико-методологические подходы к изучению категории «мировой порядок», изложено авторское видение эволюции принципов Вестфальской модели в условиях глобализации и предложена трансформационная модель мирового порядка с позиции теоретического плюрализма. Исследованы особенности, условия и факторы трансформации современного мирового порядка через призму региональных процессов в Центральной Азии.
Изложены авторские концептуальные подходы к проблемам регионализма и регионального порядка в Центральной Азии в условиях трансформации современной международно политической системы. Подробно анализируются внешняя политика государств региона в контексте их национальных стратегий развития и позиции внерегиональных акторов в отношении центральноазиатского регионализма. Особое внимание уделено системообразующей роли Республики Узбекистан в Центральной Азии в свете реализации собственной новой внешнеполитической доктрины.
Монография предназначена для магистрантов, докторантов, преподавателей и научных сотрудников, а также студентов бакалавриата по направлению «Международные отношения и политические науки». Она будет полезна также читателям, интересующимся международными отношениями и внешней политикой.
В данной статье автор анализирует труды буддийского монаха Сюаньцзана, посетившего регион Средней Азии в раннем Средневековье, «Да Тансию цзы» и другие источники по истории Центральной Азии, не имеющие аналогов. В данной статье рассматривается один из самых актуальных вопросов раннесредневековой истории Центральной Азии. Известно, что рассказы о путешествиях буддийских монахов, посетивших Центральноазиатский регион в раннем Средневековье, информация, содержащаяся в них, не доступна в арабско-персидских источниках и охватывает относительно малоизученный период, и статья восполняет этот пробел. Среди них выделяется «Да Тан Шиюй Цзи» Сюаньцзана. Таким образом, данная статья служит дополнительным материалом к уже опубликованным работам.
Научное изучение Средней Азии имеет свои глубокие корни в российской науке. Разветвленная система востоковедных научных и образовательных учреждений, богатейшие собрания восточных рукописей, книг, предметов материальной культуры послужили для исследований ученых-востоковедов достаточно представительной источниковой базой. Глубокий и бескорыстный интерес ученых к достижениям восточных цивилизаций сыграло определенную роль в деле ознакомления народов других стран с культурой и историей Центральной Азии. Одним из таких представителей российского востоковедения, своими трудами и общественно-научной деятельностью, внесшим определенную лепту в развитие науки и культуры народов Центральной Азии, в частности, в историю изучения Узбекистана, являлся Петр Иванович Лерх. Круг научных интересов Петра Ивановича был обширен. Он мог заниматься изучением языков, наречий и говоров различных народов; его могла увлечь доисторическая археология, в результате чего появлялся ряд интересных статей по этому направлению; следствием увлечения восточной нумизматикой стал выход его соответствующего научного произведения. Причем следует иметь в виду, что география его научных изысканий, какого бы направления они ни были, так же была обширна: от отдаленных губерний России до новых присоединенных соседних окраин. Об этом свидетельствуют архивные материалы, где встречаются работы П.И. Лерха по археологии, языкознанию, нумизматике, этнографии и т.д. Не отвергал он и изучение работ зарубежных ученых, касающихся истории, этнографии, востоковедения, в частности. Поездка же, совершенная П.И. Лерхом в Хиву и Бухару, расширила рамки научной деятельности ученого. С тех пор в круг его ученых изысканий стали входить среднеазиатские страны и народы, восточная нумизматика, а также и первобытные древности. Во время поездки 1858-1859 гг. ученый приобрел свыше 30 восточных рукописей для Азиатского музея. О многосторонности научных интересов и способностей ученого можно судить и по его научным докладам в научных сообществах. В статье использован большой круг источников архивных научных учреждений РАН, в частности, материалы личного фонда П.И. Лерха из научного архива Института Восточных языков в Санкт-Петербурге.
В данной статье рассматриваются факторы и тенденции формирования русской топонимической системы в Центральной Азии. В качестве объекта исследования выбраны города и посёлки городского типа, расположенные на территории Казахстана, Киргизии, Таджикистана и Узбекистана. Анализируется влияние различных факторов на процесс образования названий географических объектов, таких как исторические события, природные условия, экономические и культурные особенности региона. Обозначаются основные тенденции в развитии русской топонимии в Центральной Азии, включая увеличение количества новых названий, адаптацию к местным языкам и традициям, а также появление смешанных названий.
В статье рассматриваются участие Исламской Республики Пакистан в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и влияние организации как основного фактора регионального сотрудничества на современном контексте. Сегодня Пакистан рассматривает членство в ШОС как краеугольный элемент своей региональной политики. Участие в Шанхайской организации позволяет Исламабаду укрепить свое международное положение, содействовать реализации геостратегического и геоэкономического потенциала, развивать отношения с Российской Федерацией, Китайской Народной Республикой, странами Центральной Азии, укреплять свои позиции в сфере региональной безопасности, а также «сдерживать» своего традиционного противника – Индию. Изучена эффективность работы Шанхайской организации в новом формате. Расширение ШОС за счет вступления Пакистана и Индии превратило организацию в один из основных инструментов многостороннего сотрудничества. Ее стали воспринимать как азиатский аналог группы G7, который может стать новым центром силы глобального значения. Пакистан и Индия изменили баланс сил внутри организации, а противоречия между Исламабадом и Дели, а также между Дели и Пекином могут снизить эффективность работы Шанхайской организации в новом формате. И наконец, в статье рассматриваются перспективные направления сотрудничества Пакистана с государствами-членами Шанхайской организации сотрудничества. Исламабад рассчитывает на укрепление сотрудничества со странами Шанхайской организации, повышение эффективности регионального подхода к проблемам терроризма и экстремизма, внесение своего вклада в вопросы регионального развития, безопасности и стабильности, информирование о своей точке зрения по региональным вопросам. Исламабад рассчитывает на более активное вовлечение Шанхайской организации в урегулирование проблемы в Афганистане с участием России, Китая и государств Центральной Азии. В экономическом плане для Пакистана Шанхайская организация является основной площадкой продвижения своих интересов в энергетической и транспортно-коммуникационной сферах. Среди своих важнейших целей в Шанхайской организации сотрудничества Исламабад рассматривает получение доступа к энергетическим ресурсам стран Центральной Азии для потребления и транзита, а также предоставление странам Шанхайской организации своей территории для выхода к Мировому океану, на Ближний Восток, в Южную и Юго-Восточную Азию.
В аналитической статьи показывается тенденции формировании, основные направления, влияюших факторов и предпосылки на Ўзбекско - Японские сотрудничества. Также раскрывается состоянии и переспективы его развития. Аналитического исследовании проведено на основе системного подхода, где Узбекско Японское сотрудничества расматривается как взимосвязнные элементы современных международных отношений. Такой подход позволил познанию внутренных закономерности развития международных отношений Азиатском континенте в которых Узбекистан является ведушим элементом в Центральной Азии а Япония на Востоке. Применении Логико - исторического подхода позволил раскрытии содержании и характер динамика развития двухсторонных отношений. Показано состояние и практические действие, заинтерованности Япониии в расширении сотрудничества. Взаимоотношение в сферы торговли, экономике, културной – гуманитарной сферы способствуют в превращение Центральной Азии стабильно развитой экономического пространства. В достижение поставленных цель и задачи автор всесторонне аналитически обработал факты, событий, процессов а также выступлений руководителей, политиков имеюших отношений двухстороннего сотрудничества между Узбекистаном и Японией. Проанализировано содержание соглашений, договоров, меморандимов подписанных между двумя странами. Результаты аналитического иссследования показывает, что во первых, Япония является стратегическим партнером Узбекистана. Это определяет приоритетность и роль во взаимоотношениях. Двухсторонные связи носит исторический характер, имеет геполитический и геостратегические значении в международных отношениях в Азиатском регионе. Во вторых, двухсторонные сотрудничества постепенно развивается и переросло нового стабильного этапа способствуюших появлении нового уровня отношений. Эффективное использование еўе незатронутых потенциала Японии который содействуют в социального - экономическом развитии государств Центральной Азии в дальнейшем спососбствуют интеграции региона в систему торгового – экономических и транспортных систем мира. В свою очередь эти процессы требуют проведении системных и стратегических исследований которые выявляет и определят перспективы развития двухсторонных и многосторонных отношений между Узбекистаном и Японий.
В статье анализируются подходы Китая по обеспечению региональной безопасности в Центральной Азии в рамках Шанхайской организации сотрудничества. Особый упор делается на взаимосвязь региональной безопасности в Центральной и Южной Азии
В данной статье рассматриваются некоторые особенности внешней политики Китайской Народной Республики по обеспечению стабильности социально-политических процессов в государствах Центральной Азии и содействию экономического процветания государств региона. В частности, раскрыта суть инициативы «Один пояс – один путь», направленной на последовательное развитие конструктивных, добрососедских взаимоотношений между Китаем и государствами Центральной Азии, а также выведение их на новый уровень за счет повышения потенциала региона.
Во второй половине XIX – начале XX вв. в Центральной Азии были созданы тысячи научных исследований, работ и произведений по естественным наукам. Данные работы на сегодняшний день находятся в фондах рукописей и библиотеках Узбекистана. В частности, богатое научно-духовное наследие известного мыслителя Ахмада Даниша имеет своё место среди источников фонда восточных рукописей Института Востоковедения. В статье указываются регистрационные номера его произведений и очерков. Даётся анализ взглядов Ахмада Дониша по естествознаниюна материале в произведений. Автор статьи большое внимание уделяет изучению его произведений и работ, где уделяется место описанию естественных явлений. В статье, а также изложены научные мысли Ахмада Дониша о природе, возникновении и структуре Земли, о существовании и движении планет, затмениях Солнца и Луны. В произведениях, посвященных естественным наукам, он излагает природные явления, основываясь на научные доводы. В освещении темы научной статью автором использованы такие научные методы как историчность, анализ явлений в конкретном историческом контексте и объяснение. Следует отметить, что Центральная Азия во второй половине XIX – начале XX вв. стала объектом активных изысканий русских и иностранных исследователей. В результате этого появились сотни новых исследований. Это обосновывает уровень наивысшего развития науки географии во конца XIX – начале XX вв. Нововведения в области естественных наук оказали непосредственное влияние и на деятельность просветителей Центральной Азии. Ввиду развивающегося просветительского движения в конце XIX – начале XX вв один из видных его деятелей Ахмад Даниш, понимая необходимость в обществе развития науки, укрепил в своих произведениях пропаганду развития традиционной науки и образования. Произведения Ахмада Даниша могут дать сведения не только по истории и культуре народов Центральной Азии в XIX веке, но и в сфере естественных наук, таких как: топография, картография, астрономия и география. Его научно-духовное наследие и в последующем может служить для развитии науки нашего народа. Ибо и наши предки в позднее средневековье, в частности, во второй половине XIX – начале XX вв перспективно использовали интеллектуальный потенциал, созданный в прежние периоды.
В статье междисциплинарно рассматриваются российско-центральноазиатские отношения с фокусом на их экономической составляющей. Специфика продолжающегося (с 2003 года) исследования, являющегося основой для статьи, заключается в попытке системно оценить ключевые элементы взаимодействия России и стран Центральной Азии в сферах политики, безопасности, экономики (в том числе в сегменте энергетики), а также в социальной сфере. Через призму этого также обозначаются наиболее важные факторы и этапы отношений в период 1991–2018 годов, приводятся ранее не объединенные в одном материале статистические данные. За прошедшие годы с момента провозглашения независимости стран ЦА экономические отношения между РФ и странами региона характеризуются чередой "взлетов" и "падений». Заметная активизация российского бизнеса и в целом экономической политики РФ в ЦА стала наблюдаться с началом 2000-х годов. В первую очередь стратегические интересы России коснулись нефтегазового сектора, где оказалась представлена подавляющая часть российских инвестиций. В последние годы, в условиях сохраняющихся санкций Запада, центральноазиатский регион становится для России одним из наиболее важных, причем безальтернативных, экономических регионов. В настоящее время начинают проявляться новые тенденции по интенсификации и углублению экономического взаимодействия, в том числе диверсификации связей по отраслям экономики, расширению географии и улучшению качества сотрудничества. Важную роль в развитии экономических отношений играли и продолжают играть инвестиции из самих стран ЦА в РФ. Более того, уже многие годы динамично и масштабно развиваются отношения между Россией и странами Центральной Азии в сегменте трудовой миграции. В целом же, значение трудовой миграции высоко не только для РФ, но и для самих стран ЦА. Делается вывод, что в последние годы российско-центральноазиатские отношения характеризуется достаточно высокой динамикой. Несомненно, что развитию взаимодействия во многом благоприятствуют традиционно тесные двусторонние и многосторонние связи: в силу исторической общности, географического соседства, социокультурной и иной близости, наличия институциональных форматов, взаимного стремления к сотрудничеству.
В данной статье анализируется важность Центрально-азиатского вектора для Китая, который стремится улучшить свои стратегические позиции на международной арене в условиях жесткой конкуренции за влияние между ведущими державами. Период правления президента Си Цзиньпина можно охарактеризовать как новый толчок в активизации взаимоотношений между государствами Центральной Азии и Китая. В первую очередь, это связано с новой стратегией КНР под названием «Один пояс, один путь», в которой важное место отведено региону Центральной Азии.
Cтатья посвящена исследованию корейских паломников и их путешествий по Индии и Центральной Азии. Особый интерес вызывает путешествие корейского буддийского монаха Хуэй Чао и его сочинение, которое содержит важные исторические сведения о ситуации не только в индийских государствах, но и в Центральной Азии первой половины VII века.